Все началось с того, что юный Лёня Харитонов, отмечая в кругу таких же, как и он, беспризорников удачную продажу рысёнка, привезённого из родного села, спел в иркутском ресторане «Славное море, священный Байкал».
Присутствовавший в зале директор Иркутской филармонии подсел к его столу и с трудом уговорил явиться на прослушивание в создававшийся московским дирижёром А.С.Львовым оперный ансамбль.
Однажды на гастролях в США его пение услышал сын Шаляпина Борис Фёдорович. «Иринушка, — напишет он потом своей сестре, живущей в Москве, — что ж ты мне не сказала, что в России есть такой же певец, как папа, только росточком поменьше?..»
Для нынешней нашей встречи с Леонидом Михайловичем оказался особый повод: только что из телеархива он получил видеокассету с записью 20 произведений, исполненных им в разные годы на знаменитых «новогодних огоньках» и в разных других аудиториях. Отсюда и первый вопрос:
— Леонид Михайлович, как Вы сами оценили бы сделанное вами в искусстве?
— Смотря эти записи и как бы окунаясь в прошлое время, не могу прийти в себя. Неужели всё, что вижу, — это я?! Неужели те великие личности, тоже запёчатлённые на плёнке, как и другие окружавшие меня люди, были моими друзьями, которых, как они говорили, я вёл за собой своим искусством?..
— Среди ваших друзей, как я знаю, было немало космонавтов — Г.Титов, В.Терешкова, А.Николаев, П.Беляев, в том числе и Ю.Гагарин. Каким Вы его помните?
— Последняя встреча с ним состоялась, когда я был приглашён участвовать в праздничном концерте по случаю вручения Гагарину и Титову дипломов об окончании Академии имени Жуковского. После завершения торжественной части Гагарин подал космонавтам команду: «Будем фотографироваться с артистами!» И меня оттеснили от Гагарина. Но он нашёл, спросил: «Леонид, ты и в Кефлавике со мной не фотографировался, а здесь тоже не хочешь?» -«Юрий Алексеевич, просто не успел место занять...»
— А как Вы теперь относитесь к периоду, который назвали застойным?
— Разумеется, я видел, как загнивала правящая верхушка, плодились дармоеды. Были и всяческие идеологические зажимы, когда меня не пускали в заграничные поездки, снимали с телетрансляции запись моей «Блохи» по требованию жены Брежнева, отбирали, как и у других, заработанные деньги. Но, в общем-то, сильно жаловаться не приходится. Всё-таки из беспризорников я стал известным в мире артистом, а мой жизненный путь достаточно типичен для представителей многих поколений советской поры, когда народные таланты отыскивались, взращивались и по заслугам отмечались.
— Тогда останется лишь сказать: прощай, Россия, прощай, Волга-матушка, о которой Вы напели столько песен. Кстати, что вас, коренного сибиряка, связывает с ней?
— На Волге я гастролировал более двадцати раз и в общей сложности провёл там около двух лет. Волга — это символ России и её кормилица. Так она воспринимается в народном сознании. Потому нет песен о других реках лучше, чем песни о Волге, а их не менее двухсот. И когда я пою «Есть на Волге утёс», «Песню о Волге» Мокроусова, «Эй, ухнем» или другие бурлацкие песни, будто окунаюсь в народную душу, созвучную образу этой привольно разливающейся, величавой реки. Её красота ни с чем не сравнима, хотя, бывая во многих странах, насмотрелся разных красот.
— И каковы наиболее памятные впечатления от зарубежных поездок?
— Обо всех не расскажешь. Но могу привести хотя бы такой событийный эпизод. В 1967 году, под занавес моих двухмесячных гастролей во Франции, я был приглашён президентом Шарлем де Голлем принять участие в концерте «Звёзды мира».
Моё выступление вызвало много шума. В газетах и журналах восторженно повествовалось о новом невероятном успехе «сибирского медведя». Так журналисты окрестили меня после предыдущего выступления вместе с восходящей звездой Мирей Матье, выдав следующее резюме: «Зря наследница Эдит Пиаф согласилась петь с сибирским медведем: как только он рявкнул — с неё слетели все перышки».
— Вам предлагали остаться за рубежом?
— Неоднократно. И во Франции, и в Германии, и в США, причём с реальной перспективой огромных заработков. Но эти предложения были не по адресу: Родина для меня дороже.
— Когда я своим гостям показываю записи Ваших концертов, все, и что особенно радует, молодые люди, хватаются за голову: почему же мы не видим и не слышим такого певца, тем более что есть и фильмы о нём, да и сам он, милостью Божией, здравствует, пребывая в полной творческой форме? Чем Вы это объясняете?
— Так вы и сами видите, чем заполняется телеэкран. Сплошные вопли на тему: хочу тебя, хочу денег, хочу уколоться... К сожалению, многие структуры, влияющие на состояние духовной жизни нынешнего общества, находятся в руках тёмных сил. Потому всё, несущее людям добро и свет, становится ненужным. Но я, как и другие художники, исповедующие отечественные традиции в жизни и в искусстве, продолжаю исполнять в меру возможностей свою миссию служения добру и противостояния злу, в какой бы аудитории ни происходили мои выступления.
— Вы в своё время дали жизнь песням многих советских композиторов. О чём бы Вам хотелось сейчас петь?
— Поскольку музыка является отражением духовной жизни, нынешнее наше состояние я бы сравнил с паузой в музыкальном произведении, которая подчас говорит больше, чем целая музыкальная фраза. Так вот, по моему предположению, мы сейчас переживаем некую паузу, когда проверяется состояние людских душ -куда нас поведёт. Господь дал нам свободу выбора: хотите — идите туда, хотите — в другую сторону.
Мне желалось бы петь о том, как возрождается Россия. Но для этого нужны соответствующие слова и музыка, складывающиеся в песню.
— Но Вы всё-таки верите в выздоровление России?
— Другого нам не дано. И то, что Россию пытаются перекроить по западным образцам, -это, как говорят юристы, попытка с негодными средствами. Там свой мир, у нас — свой. Показательна в этом плане реакция моего сына Михаила, выезжавшего по рабочим делам в США, на предложение остаться в этой стране. Категорический отказ! «Не нравится мне эта картонная Америка. — прокомментировал он своё решение. — Хочу жить только дома, в России». Россия непременно возродится в своём духовном величии и экономической мощи.
— Её образ присутствует в Вашем доме на многих иконах. Вы человек верующий?
— Я не верующий в том смысле, как раньше, например, говорили: «Я — партийный», то есть придерживающийся определённого учения. Во мне воплощается сама вера. И я ощущаю себя одушевлённой частью необъятного Божьего мира. Человек не может быть без веры и души. Иначе он сатанист или какой-то робот.
— Многие годы живя в столице, не оторвались ли от своих корней, не утратили связей с земляками?
— Мои связи с ними не прерывались. Вот недавно получил письмо из родимого села Голуметь от священника отца Димитрия с извещением о создании там церковного прихода и с просьбой о помощи в восстановлении храма. Этот храм, который я помню с детских лет, был разрушен, обезображен и превращен в складское помещение. Конечно же, я, напрягшись, изыскал возможные средства, отправился в Софрино, где создаётся необходимая церковная утварь. И заказанные мною предметы дошли по назначению, о чём меня уведомили телеграммой. А один из иркутских журналистов сообщил, что архиепископ Иркутский и Ангарский Вадим обратился с призывом о помощи в восстановлении храма ко всему православному миру, в том числе и к нашим зарубежным соотечественникам, и сам намерен посетить Голуметь. Так что, надеюсь, общими усилиями свершится Божье дело...
— Что, по собственной оценке, Вы могли бы, но не успели сделать в жизни?
— Могу упрекнуть себя лишь за то, что на оперной сцене не спел партии царя Бориса, Мельника, Кончака, Мефистофеля... Но зато я не был стеснён какими-либо условиями и обстоятельствами, связанными с нештатным режимом работы, к примеру, в том же Большом театре, куда меня настойчиво приглашали. И, просматривая видеозаписи своих выступлений и фильмов, посвященных моей творческой деятельности, длившейся свыше сорока лет, немного успокоился. Всё-таки успел сделать немало. И до конца дней готов служить своему народу.
Валентин НОВИКОВ
Газета «Гудок» (№183)
5 октября 2001 г.
Оцените эту статью:
(1 голос(ов), средняя: 5,00 из 5)
Свежие комментарии